Статистика о состоянии преступности в стране систематически искажается ведомствами, которые ее ведут, так как в первую очередь она служит для оценки эффективности их работы, а не для выявления реального состоянии преступности в стране. Такие выводы содержатся в докладе «Криминальная статистика – через открытость к управляемости», подготовленном Институтом проблем правоприменения ЕУ СПб при поддержке КГИ.
Статистика о состоянии преступности искажена и уже давно не выступает основой формирования уголовной политики государства, говорится в исследовании. «Палочная система» определяет поведение сотрудников полиции и других ведомств, влияя на уровень, динамику и структуру регистрируемых преступлений и правонарушений.
Несмотря на реформу 2011 года, которая ставила целью ликвидировать «палочную систему», каждая задача для сотрудников силового ведомства по-прежнему трансформируется в количественные показатели.
Это приводит к серьезному искажению данных. Часть из них искажается умышленно: например, так как нераскрытые преступления портят показатели, возникают стимулы их попросту не регестрировать. Бесперспективные дела правоохранительные органы стараются не ставить на учет, а до судебного рассмотрения доходят простые дела с социально слабым и известным подозреваемым.
«Это не значит, что министр или другой руководитель сознательно дают указание искажать статистику. Есть законы развития бюрократической структуры, которые приводят к тому, что в итоге статистика о работе искажается. Это происходит под влиянием многих факторов — и структуры, и систем оценок. Самая большая проблема, признаваемая в современной криминологии, что любая система полиции очень избирательно регистрирует преступления», — говорит соавтор доклада, координатор проекта «Открытая полиция» Мария Шклярук.
С 2006 года наблюдается устойчивая тенденция: постоянный рост числа обращений в правоохранительные органы сочетается со снижением количества регистрируемых преступлений.
С оценкой авторов доклада согласен доктор юридических наук, криминолог Яков Гилинский:
«Во-первых, есть желание просто не портить статистику. Во-вторых, не регистрируются так называемые потенциальные «висяки» или неочевидные преступления, просто чтобы не работать».
Например, чтобы не увеличивалось количество убийств (ст. 105 УК РФ), преступление регистрируется как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего (ст. 111 ч. 4 УК РФ).
В докладе приводятся и другие причины искажения статистики: например, следователю важнее правильно отразить процессуальное решение, в то время как место, время совершения преступления и другие криминологические характеристики для него второстепенны и являются дополнительной нагрузкой, ведь работа по ним не оценивается. Следователи пытаются минимизировать усилия и, например, «могут оставить реквизиты пустыми с тем, чтобы их заполняли сотрудники штаба, «лучше разбирающиеся в этом».
«Сотрудник, который заполняет статистическую карточку (основной документ правового учета. – «Газета.Ru»), теоретически обязан заполнить ее в соответствии с материалами уголовного дела. Если выясняется, что это не так, – его могут наказать. Но на практике, во-первых, поймать на этом сложно, во-вторых, часто отмеченные данные в статкарточке – компромисс между всеми заинтересованными сторонами», — объясняет Шклярук.
В докладе отмечается, что знание ведомств о том, как и по каким показателям их оценивают, в сочетании с контролем над формированием этих данных приводит к тому, что создается иллюзия управляемости системы.
Ведомства пользуются отсутствием внешнего контроля и иной статистики, кроме их собственной. О проблемах же становится известно в результате эксцессов. Но они не побуждают бюрократию к решению проблем, а лишь заставляют придумывать новые показатели, построенные на количестве действий по предотвращению таких эксцессов. Получается замкнутый круг: каждая задача для силового ведомства и его сотрудников трансформируется в количественные показатели. Это приводит к увеличению числа проверяющих и в свою очередь — к увеличению бумажной работы на низовом уровне. Но проблемы продолжают маскироваться и, как утверждается в докладе, остаются в тени до последнего.
При внешней централизации и управляемости низовые подразделения всех ведомств живут своей жизнью и практически не управляемы — в смысле быстрой реакции на проблемы — из центра.
Ситуация с сокрытием данных не уникальная, говорит соавтор доклада, директор некоммерческого партнерства «Информационная культура» Иван Бегтин.
По его словам, «в США тоже была подобная проблема. Власти города боролись за инвесторов, и им не всегда была выгодна полностью достоверная криминальная статистика, в результате шло искажение». Для изменения ситуация ФБР в 50–60-х годах стало проводить регулярные опросы граждан о совершаемых на территории их проживания преступлениях. «Однако подобная проверка работает только в том случае, если уже есть четко локализованные данные», — говорит эксперт.
В качестве оптимального решения проблемы авторы предлагают создать независимое ведомство по сбору и анализу криминальной статистики.
Среди других предложений: введение электронного учета с момента поступления сообщения о преступлении и раскрытие данных о состоянии преступности.
«Решение должно быть комплексным – надо менять и системы оценок, работать с большими массивами данных, проводить информатизацию так, чтобы часть информации получалась от заполнения электронных документов, — говорит Шклярук. — В один момент искажения картины не убрать, но достаточно быстро можно получить совершенно иной уровень понимания того, что происходит внутри правоохранительной системы».
Газета.Ру | http://www.gazeta.ru/politics/2015/03/18_a_6603673.shtml
